Статья в "АиФ"
(Уникальна тем, что растет из года в год без внешнего притока)
Сарафаны под кокосами
Обозреватель «Аргументов и фактов» попал в Россию, где в лесах водятся ягуары, на огородах сажают ананасы, а коренные сибиряки не знают, как выглядит снег. И это ему не приснилось!
-ОЙ, нешто к нам в деревню едете, господин хороший? А зря. Нонеча жара, и така пылишша, така пылишша стоит на дороженьке - вдоволь наглотаетесь! - женщина в синем сарафане говорила скороговоркой с явным сибирским акцентом, и я еле успевал понимать ее певучие слова. Показав, как лучше проехать в село, Степанида повернулась и пошла дальше, в сторону шумевшей листьями кокосовой рощи. Стоявший рядом с ней мальчик в рубахе навыпуск и картузе сорвал с ближайшего дерева манго и последовал за матерью, отмахиваясь от москитов.
«Хрисанф! - услышал я строгий голос. - Сколько раз тебе говорила, дурню, - не ешь манги, они ишшо зеленые, потом набегаисси ночью!»
«В лес за грибами не пойдешь - и грибов нет, и самого съедят»
…ПЕРВЫЕ русские деревни в небольшом южноамериканском государстве Боливия появились очень давно. Когда именно - местные жители даже и не помнят. Вроде бы самые первые переселенцы приехали аж в 1865 году (власти тогда бесплатно раздавали колонистам пахотную землю), а еще через семьдесят лет из Китая прибыла целая толпа сибирских и уральских крестьянских семей, которым после большевистской революции пришлось бежать из России. Сейчас в двухстах километрах от боливийского города Санта-Крус расположились сразу три большие деревни русских переселенцев, где живут около двух тысяч человек. В одно из этих селений - Табороче - мы и ехали по пыльной дороге вдоль бескрайних боливийских полей, заросших русскими подсолнухами.
…Дверь дома деревенского старосты Мартьяна Онуфриева открыла его дочь, сероглазая застенчивая красавица в сарафане. «Тятеньки нетути. Они в город по делу уехали. Да вы не стойте на пороге, заходьте в избу». «Избой» называется крепкий каменный дом с черепичной крышей, на манер тех, что строят в Германии. Поначалу русские мужики в Боливии пилили слоновые пальмы и мастерили дома из бревен, однако быстро от этой затеи отказались: в условиях тропической влажности и вездесущих термитов жилище немедленно начинало гнить и вскоре превращалось в труху. Словами русскую деревню в Боливии описать невозможно - это попросту надо видеть. Собаки в будках (что приводит в шок боливийцев -зачем псу отдельный дом?!) и мычащие буренки, пасущиеся в тени банановых пальм. На огородах народ с песней «Ой мороз, мороз!» пропалывает ананасы. Бородатые мужики в вышитых рубахах, подпоясанные кушаками, лихо управляют японскими джипами, переговариваясь по мобильникам, а девушки в сарафанах и кокошниках носятся до поля и обратно на мотоциклах «Хонда». Впечатлений в первые пять минут хватило настолько, что рот с трудом закрылся.
Сейчас хорошо стали жить, слава те Господи, - замечает 37-летняя крестьянка Наталья, также пригласившая меня в «избу». - А впервой, как люди приехали, у них не то што тракторов, лошадей не было - на бабах пахали землицу-то. Кто-то разбогател, а кто-то нет, но все дружно живем. Маменька сказывала, в России бедный богатому завидует. А по.ему так? Ведь Бог сотворил людей неравными. Чужому богатству завидовать негоже, особливо, ежели люди в труде. Кто тебе мешает? Возьми сам да заработай!
Наталья родилась в одной из русских старообрядческих деревень, глубоко в джунглях Бразилии. Сюда переехала, когда вышла замуж - в 17 лет: жить привыкла, однако по-испански так и не говорит: «Даже считать по-ихнему не умею. А зачем мне? Так, немножечко, ежели на базар пойду». Ее отца в пятилетнем возрасте вывезли из Хабаровской губернии, сейчас ему уже больше восьмидесяти. На папиной родине Наталья никогда не была, хотя очень хочет поехать. «Тятя шибко красиво про Россию рассказыват - у меня ажио сердечко щемит. Уж, говорит, природа-то така красива. И в лес пойдешь, грибов тама, дескать, столько - наберешь полные лукошки. А тут ходи не ходи - нетути, да ишшо, упаси Бог, и на ягуара нарвесси - повадились, окаянные, на водопой ходить».
Кошек в домах заводят специально, чтобы ловили ящериц
СКАЖУ честно - я попросту не ожидал, что услышу в Табороче русскую речь. По работе мне приходилось много общаться с детьми белогвардейцев, состарившихся во Франции и США, - все они говорили по-русски неплохо, но заметно коверкали слова. Но здесь меня ждал сюрприз. Эти люди, которые никогда не были в России, а у многих отцы и деды родились на земле Южной Америки, общаются на русском так же, как их предки сто лет назад. Это язык сибирской деревни, без малейшего акцента, певучий и ласковый, изобилующий словами, которые в самой России уже давно вышли из употребления. В Табороче говорят «желаете» вместо «хотите», «чудно» вместо «удивительно», «шибко» вместо «очень», не знают слов «пятилетка» и «индустриализация», не понимают русского сленга в виде «ну, блин» и «ни фига ж себе». Здесь, возле увитого лианами тропического леса, каким-то невероятным образом сохранилась дореволюционная Россия, которой мы уже не помним. И появляется мысль: а может быть, именно такой сейчас (безусловно, за исключением ананасов в огороде) и была бы российская деревня, не случись Октября?
Шестилетняя Евдокия, сидя на пороге, играет с подросшим котенком. - В отличие от России котик за неимением мышей ловит в доме ящериц. Мимо пролетает красный попугай, но привыкшая к ним девочка не обращает на птицу внимания. Евдокия говорит только по-русски: до семи лет детей воспитывают в деревне, в домашнем мирке, чтобы они запоминали язык, а потом уже отпускают в школу - учить испанский. Матери рассказывают детям сказки, что передают из поколения в поколение: про Иванушку-дурачка, Емелю и щуку, Конька-горбунка. Книг у поселенцев практически нет, да и где в боливийской глуши достанешь сборник русских сказок. Мужчины говорят по-испански поголовно, а вот женщины - не очень. «Девке-то на што спанский язык ведать? - говорит соседка Натальи дородная Феодосия. - Замуж выйдет, там детки пойдут - надо по хозяйству управляться да пироги печь, а мужик пущай себе в поле пашет».
«Говоришь неправильно, кокошник носишь криво, щи варишь плохие!»
ДНЕМ жителей Табороче и верно можно легко найти в поле. Выращивают все, что можно: кукурузу, пшеницу, подсолнухи. «В этой земле не растет только то, что не посадишь!» - шутит один из бородачей, сидящий верхом на тракторе. Один из старообрядцев даже в прошлом году удостоился статьи в местной газете - собрал самый большой урожай сои и… ананасов. «Были те, кто скопил деньжат да поехал повидать Россию, - рассказывает Терентий. Вернулись такие чудные - все глазьями хлоп-хлоп. Говорят: в деревнях в Сибири народ голодует да водку пьет, а землю отчего-то не пашуть. Я говорю: да как же так - эвон земли-то сколько, берите да хлеб растите, иль ишшо што! Да лень им, говорят. От беда-то какая, Господи - это что ж большевики с бедной Россией сделали! А еще чудно ему было, что все вокруг по-русски говорят - прям не верилось. Мы-то привыкли тут, что человека спроси что на улице - он по-испански в ответ. Я послушал его и тоже деньги на поездку коплю - если Бог даст, через пару лет приеду обязательно».
В Санта-Крус русские крестьяне ездят продавать то, что вырастили. Приезжая, селятся в таких отелях, чтоб не было телевизора и радио (это грех), с собой берут посуду - «штоб ихней не опоганиться». Но жить в город из деревни не уезжает никто. «У мя самого детей-то шестеро, - говорит 40-летний Терентий. - А в Санта-Крусе бесовских соблазнов много: ничего хорошего из жизни там не выйдет. Сыновья на боливианках женятся, девки за боливианов замуж пойдут, а энто зря - они и лоб перекрестить по-нашему не умеют».
Боливийским, а также другим мужчинам и женщинам в принципе можно вступать в брак с жителями русских деревень, но при одном условии - следует перекреститься в «русскую веру», одеваться, читать и говорить по-русски. Всего таких браков было два, и оба развалились. Девушка-боливийка, которая «пошла» за русского парня, не выдержала постоянных стычек со свекровью: и кокошник носишь криво, и по-русски говоришь неправильно, щи варишь плохие, а Богу молишься неусердно. В итоге молодая жена сбежала, а муж, к удовольствию матери, отправился в Уругвай за русской невестой. Другой гражданин Боливии (кстати, индеец племени аймара), женившийся на русской девушке, был принят в Табороче настороженно - «черный весь, как негра, как быдто уж посветлее девка найти не могла», однако впоследствии его развод с женой вся деревня осуждала: «Эвон, у них детей уже пятеро - сидят по лавкам, сопли вытирают. Коли наделал стока - терпи, а не бросай бабу с ними». Но такие «международные» свадьбы - редкость, именно поэтому почти все сельчане Табороче с голубыми глазами, носы - картошкой, по всему лицу веснушки, а волосы на голове русые или пшеничные. Алкоголь (даже безобидное пиво) под строгим запретом, курево - тоже: зато за все время в деревне ни один человек не спился и не умер от рака легких. А вот тяга к цивилизации берет свое - некоторые крестьяне втихую держат под кроватями маленькие портативные телевизоры, которые, приглушив звук, смотрят ночью. Впрочем, открыто в этом никто не признается. В воскресенье все обязательно идут в церковь и читают вместе с детьми дома Библию.
«А чего черную кобру бояться? Дал каблуком по башке - ей и каюк».
ОКОЛО двадцати семей переехали недавно в Боливию из США. «У американов-то русским сложно, - поглаживая бороду, объясняет бывший житель Аляски Елевферий. - У них все тако построено, чтоб все американы были, размывают оне нас. Много детей наших уже по-русски не говорят, хотя крещеные все и рубахи вышитые носят - горе просто. Вот и приехали сюды, чтобы дети по-американски говорить не начали да Бога не забывали».
Никто из жителей Табороче, родившихся в Боливии, Бразилии и Уругвае и обладающих национальными паспортами, не считают эти страны своей родиной. Для них родина - это Россия, которую они никогда не видели. «Ну, родился я в Боливии, ну живу тут всю жизнь, так што - нешто я с энтого боливианин? - удивляется Иван. - Я русский человек, в Христа верующий, им и останусь». К потрясающей жаре (в январе в районе Санта-Круса плюс 40 градусов) переселенцы так и не привыкли: «Ужасть какая! Стоишь на Рождество в церкви, молишься - так пол весь мокрый, пот со всех так и текеть». Зато с интересом спрашивают про снег: а как он выглядит? Каков на ощупь? Не передать, что чувствуешь, когда объясняешь потомственным сибирякам про снег и морозы, а те смотрят на тебя круглыми глазами и повторяют: «Да не может быть!» Никакие тропические болезни русских мужиков уже не берут - среди самых первых переселенцев, осушавших болота в джунглях Боливии и Бразилии, было много смертей от желтой лихорадки, а сейчас, как флегматично говорят жители, «мы тую лихорадку и не видим». Раздражают лишь москиты, но с ними борются по старинке - отгоняют, окуривая дымом. Из джунглей на деревенские завалинки заползают и опасные змеи, в том числе плюющая ядом черная кобра. Но с ними староверы управляются запросто. «А што змея? - хвастается снова втайне от матери жующий манго Хрисанф. - Дал каблуком по башке - ей и каюк». Жена Ивана, 18-летняя веснушчатая красавица Зоя (ее родная деревня - в штате Гояс в Бразилии), тоже говорит о ядовитых гадах с олимпийским спокойствием: «Окно в избе у нас разбилось, а тятя поленился его подушкой заткнуть - и так мол, жарко. Так через ту дыру кобра ночью как прыгнет на пол! Я ее ручкой веника по голове хлоп - и убила».
Про современную политическую жизнь в России поселенцы знают мало (телевизор-то смотреть нельзя, в Интернет не полезешь - тоже грех), но про Беслан слышали и отслужили в церкви молебен за упокой души «деток, басурманами убиенных». Свою родину они чувствуют душой. Хозяйка оптического салона в центре Санта-Круса, бывшая жительница Кубани, Люба рассказала мне, как к ней заходил поселенец Игнат и она ему показала изданный в Москве фотоальбом о русской природе. Ничуть не удивившись, Игнат пожал плечами и сказал: «Странно, но я все это уже видел. Мне церкви и поля постоянно ночами снятся. И деревню деда моего я тоже во сне вижу».
…В последнее время русские колонисты стали из Табороче уезжать - аренда земли подорожала. «Мы как цыганы, - смеется Феодосия. - Чуть что, снимаемся да едем». Новую землю арендуют южнее, за рекой - там подешевле, а выращенную кукурузу возят продавать в Бразилию. Будучи вынужденными уехать из России по разным причинам, эти крестьяне построили себе новый островок прежней, привычной им жизни в экзотической Боливии, создав здесь свою собственную Русь с кокосовыми пальмами и ягуарами в лесу. Они не хранят на родину ни обид, ни злости, не желают ей никаких бед, тем самым кардинально отличаясь от многих современных российских эмигрантов. Сохранив свою самобытность, язык и культуру в глубине боливийских джунглей, эти люди остались истинно русскими - и по характеру, и по языку, и по стилю мышления. И нет сомнений - эти маленькие островки старой России в Латинской Америке будут существовать и через сто, и через двести лет. Потому что там живут люди, которые гордятся тем, что они русские.
БОЛЬШЕ всего русских деревень в Бразилии: около десяти, живет там примерно 7 тысяч человек. Впервые в Южной Америке русские поселенцы появились в 1757 году, основав казачью деревню в Аргентине. Кроме вышеуказанных стран сейчас русские старообрядческие поселения есть также в Уругвае, Чили и Парагвае. Часть переселенцев также уехала и в Африку, создав русские колонии в Южно-Африканском Союзе и Родезии. А вот «белая эмиграция» 1917–1920 годов почти полностью «размылась» - очень мало кто из потомков 5 миллионов (!) дворян, осевших тогда в Париже, носит русские имена и говорит по-русски: как считают специалисты, это произошло из-за того, что россияне в Париже жили «некомпактно».
Георгий ЗОТОВ, Табороче - Санта-Крус
«Аргументы и Факты» подлинник с картинками здесь.
На протяжении нескольких столетий русские старообрядцы не могли найти покоя на родной земле, и в XX веке многие из них окончательно перебрались за границу. Далеко не всегда получалось обосноваться где-то поблизости от Родины, а потому сегодня старообрядцев можно встретить и на далекой чужбине, например, в Латинской Америке. В этой статье вы узнаете о быте русских фермеров из деревни Тоборочи, Боливия.
Старообрядцы, или староверы - общее название для религиозных течений в России,
возникших в результате неприятия церковных реформ в 1605-1681 годах. Все началось после того, как московский патриарх
Никон предпринял ряд нововведений (исправление богослужебных книг, изменение обрядов).
Недовольных «антихристовыми» реформами объединил протопоп Аввакум. Староверы подвергались жестоким преследованиям
со стороны как церковных, так и светских властей. Уже в XVIII веке многие бежали за пределы России, спасаясь от гонений.
Не нравились упрямцы и Николаю II, и, впоследствии, большевикам. В Боливии, в трех часах езды от города Санта-Крус,
в местечке Тоборочи 40 лет назад обосновались первые русские старообрядцы. Даже сейчас это поселение не отыщешь на картах,
а в 1970-х тут были абсолютно необжитые земли, окруженные густыми джунглями.
Федор и Татьяна Ануфриевы родились в Китае, а в Боливию поехали в числе первых переселенцев из Бразилии.
Помимо Ануфриевых в Тоборочи живут Ревтовы, Мурачевы, Калугиновы, Куликовы, Анфилофиевы, Зайцевы.
Деревня Тоборочи состоит из двух десятков дворов, расположенных на приличном расстоянии друг от друга.
Большинство домов - кирпичные.
В Санта-Крусе очень жаркий и влажный климат, а комары донимают круглый год.
Москитные сетки, такие родные и привычные в России, ставят на окнах и в боливийской глуши.
Старообрядцы бережно хранят свои традиции. Мужчины носят рубахи с поясами. Шьют их сами, а вот брюки покупают в городе.
Женщины предпочитают сарафаны и платья в пол. Волосы отращивают с рождения и заплетают в косу.
Большинство старообрядцев не позволяют чужакам фотографировать себя, однако семейные альбомы есть в каждом доме.
Молодежь идет в ногу со временем и вовсю осваивает смартфоны. Многие электронные устройства в деревне формально запрещены,
но от прогресса не спрятаться даже в такой глуши. Почти во всех домах есть кондиционеры, стиральные машины,
микроволновки и телевизоры, взрослые общаются с далекими родственниками посредством мобильного интернета.
Основное занятие в Тоборочи - сельское хозяйство, а также разведение амазонской рыбы паку в искусственных водоемах.
Прикармливают рыбу два раза в день - на рассвете и вечером. Корм производится тут же, на мини-фабрике.
На обширных полях старообрядцы выращивают бобы, кукурузу, пшеницу, в лесах - эвкалипт.
Именно в Тоборочи был выведен единственный сорт боливийских бобов, популярный сейчас во всей стране.
Остальные бобовые завозят из Бразилии.
На деревенской фабрике урожай обрабатывают, пакуют в мешки и продают оптовикам.
Боливийская земля плодоносит до трех раз в год, а удобрять ее начали только пару лет назад.
Женщины занимаются рукоделием и ведут хозяйство, растят детей, внуков. Большинство старообрядческих семей многодетные.
Имена детям выбирают по Псалтири, согласно дню рождения. Нарекают новорожденного на восьмой день его жизни.
Имена тоборочинцев непривычны не только боливийскому уху: Лукиян, Киприян, Засим, Федосья, Кузьма, Агрипена,
Пинарита, Авраам, Агапит, Палагея, Мамелфа, Стефан, Анин, Василиса, Маримия, Елизар, Инафа, Саламания, Селивестр.
Жители деревни нередко сталкиваются с представителями дикой природы: обезьянами, страусами,
ядовитыми змеями и даже небольшими крокодилами, которые любят полакомиться рыбой в лагунах.
Для таких случаев у старообрядцев всегда наготове ружье.
Раз в неделю женщины выезжают на ближайшую городскую ярмарку, где продают сыр, молоко, выпечку.
Творог и сметана в Боливии так и не прижились.
Для работы в полях русские нанимают боливийских крестьян, которых называют Колями.
Языкового барьера нет, так как старообрядцы, помимо русского, говорят и по-испански,
а старшее поколение еще не забыли португальский и китайский.
К 16 годам мальчики приобретают необходимый опыт работы в поле и могут жениться.
У старообрядцев строго запрещены браки между родственниками до седьмого колена, поэтому невест ищут в других деревнях
Южной и Северной Америки. До России добираются редко.
Девушки могут выходить замуж по достижении 13-летнего возраста.
Первый «взрослый» подарок для девушки - сборник русских песен, с которого мать снимает
очередную копию и дарит дочери на день рождения.
Десять лет назад боливийские власти профинансировали строительство школы. Она состоит из двух зданий и делится на три класса:
дети 5-8 лет, 8-11 и 12-14-летки. Мальчики и девочки учатся вместе.
В школе преподают два боливийских учителя. Основные предметы - испанский язык, чтение, математика, биология, рисование.
Русский язык учат дома. В устной речи тоборочинцы привыкли смешивать два языка, а некоторые испанские слова и
вовсе вытеснили русские. Так, бензин в деревне называют не иначе как «гасолина», ярмарку - «ферия», рынок - «меркадо»,
мусор - «басура». Испанские слова давно обрусели и склоняются по правилам родного языка. Есть и неологизмы: например,
вместо выражения «скачать из интернета» в ходу слово «дескаргарить» от испанского descargar. Некоторые русские слова,
повсеместно употребляемые в Тоборочи, давно вышли из обихода в современной России. Вместо «очень» старообрядцы говорят «шибко»,
дерево называют «лесиной». Старшее поколение ко всему этому разнообразию примешивает португальские словечки бразильского разлива.
В общем, материала для диалектологов в Тоборочи - на целую книгу.
Начальное образование не является обязательным, но боливийское правительство поощряет всех учеников
государственных школ: раз в год приезжают военные, выплачивающие каждому ученику по 200 боливиано (порядка 30 долларов).
Старообрядцы посещают церковь дважды в неделю, не считая православных праздников:
службы проходят в субботу с 17 до 19 часов и в воскресенье с 4 до 7 утра.
Мужчины и женщины приходят в церковь во всем чистом, надев поверх темную одежду.
Черная накидка символизирует равенство всех перед Богом.
Большинство южноамериканских старообрядцев никогда не бывали в России, но свою историю помнят,
отражая главные ее моменты в художественном творчестве.
Воскресенье - единственный выходной. Все ходят друг к другу в гости, мужчины ездят на рыбалку.
Темнеет в деревне рано, ложатся спать к 10 вечера.
В ХХ веке русским старообрядцам, дошедшим за 400 лет гонений до восточных границ России, пришлось окончательно стать эмигрантами. Обстоятельства разбросали их по континентам, вынудив налаживать быт на экзотической чужбине.
Старообрядцы, или староверы - общее название для религиозных течений в России, возникших в результате неприятия церковных реформ в XVII веке. Все началось после того, как московский патриарх Никон предпринял ряд нововведений (исправление богослужебных книг, изменение обрядов). Недовольных «антихристовыми» реформами объединил протопоп Аввакум. Староверы подвергались жестоким преследованиям со стороны как церковных, так и светских властей. Уже в XVIII веке многие бежали за пределы России, спасаясь от гонений. Не нравились упрямцы и Николаю II, и, впоследствии, большевикам. В Боливии, в трех часах езды от города Санта-Крус, в местечке Тоборочи 40 лет назад обосновались первые русские старообрядцы. Даже сейчас это поселение не отыщешь на картах, а в 1970-х тут были абсолютно необжитые земли, окруженные густыми джунглями
Старообрядческая деревня в джунглях Боливии. Там женщины ходят в тканых сарафанах и вышивают своим мужьям сорочки. Они пропалывают огороды, на которых растут ананасы, а не редька или картошка. Они исключительно хорошо адаптированы к местным условиям.
Многие мужчины - миллионеры, великолепные предприниматели, у которых крестьянская хватка сочетается с невероятным чувством нового. Так, у староверов в Боливии на полях работает современная техника с системой управления на основе GPS - то есть машины едут без водителя, получая команды из единого центра. При этом староверы не используют Интернет, не смотрят телевизор, опасаются банковских операций, отдавая предпочтение наличным деньгам...+
Это потомки тех немногих выживших крепких крестьянских семей, которые массово уничтожались после иудейской революции 1917-го года. 
Версия этого фильма, где содержится также интервью со священником и краткая официальная история старообрядчества в России:
Русские в Боливии заслуживают пристального интереса, как минимум, по двум причинам. Во-первых, русская община там появилась не в бурные 1990-е, а ещё в ХІХ веке. Во-вторых, в отличие от других латиноамериканских стран, русские в Боливии практически не ассимилировались. Более того, будучи гражданами этой страны, родиной они считают Россию, которую не видели даже на экранах телевизоров: ведь телевизоры они не жалуют.
«Ой, мороз, мороз» под пальмами
Эти женщины носят длинные сарафаны, мужчины - рубахи с поясами. Под венец идут рано: девушки уже в 13, парни - в 16; рожают много, так что и десять детей в семье не редкость. Имена у всех русские, но старинные, каких теперь и не услышишь: Мамелфа, Агапит, Киприян, Инафа, Елизар.
Все - крестьяне. Живут продажей плодов труда своего; в воскресенье отдыхают, ходят в церковь. Вроде обычная русская деревня конца XIX века, но вокруг - не поля с березками, а боливийская сельва, и выращивают крестьяне не репу с капустой, а бананы с ананасами (впрочем, пшеница тоже в почете).
По-русски все говорят чисто, без намека на акцент, но с редкими вкраплениями испанских слов. Заслуги боливийских властей в этом нет: государственные школы в стране только испаноязычные. Русский язык хранит и прививает семья, а читать детей учат не только по-русски, но и по-старославянски, ведь главная книга в каждой семье - Библия - написана на этом языке. Таких крестьян-старообрядцев в Боливии около 2 тысяч. Деревни их расположены в тропических департаментах страны - Санта-Крус, Кочабамбa, Лас-Пас, Бени.
Несмотря на стойкое соблюдение традиций, резко отличающихся от местной культуры, и внешнее несходство, никаких конфликтов с боливийцами у русских старообрядцев никогда не было. Живут с соседями дружно, прекрасно понимают друг друга (все старообрядцы хорошо знают испанский), но сближаться не хотят и браки заключают только со своими, причем не в пределах деревни (это запрещено), а выписывая невест издалека. Благо, в Латинской Америке старообрядцев хватает.
Сохраняя веру
Сформировалась община постепенно, старообрядцы прибывали «волнами». Первая из них относится к второй половине позапрошлого века, когда часть сибирских старообрядцев, устав от гонений, стала искать место на карте, где можно было бы спокойно исповедовать свою веру. Такой точкой (а точнее, континентом) стала Латинская Америка в целом и Боливия, в частности. Первых переселенцев привлекли плодородные земли и либеральная политика местных властей.
Если первая волна переселенцев попала в Боливию напрямую, то путь второй был весьма сложен. Сперва в бурные годы гражданской староверы бежали в Маньчжурию. Вроде прижились, родилось новое поколение - и тут разразилась революция уже в Китае. Пришлось снова бежать, на этот раз в британский Гонконг. Оттуда часть старообрядцев перебралась в Австралию, а часть - в Бразилию. В Бразилии понравилось не всем - решили переехать в Боливию. Но не исключено, что русских в Боливии ждет новое переселение.
Назад на Родину
Впервые за много лет проблемы с властями у русских старообрядцев появились в начале 2010-х. Их вины в том нет: просто к власти пришло левое правительство Эво Моралеса, которое озаботилось судьбой индейских земель, на которых живут и работают старообрядцы. Часть из них задумалась о возвращении на Родину, тем более, что эти планы активно поддержали российские власти.
В 2011 в Россию из Боливии приехало около 30 человек, за ними потянулись другие. Вопреки прогнозам, назад никто не вернулся, хотя пришлось непросто: так, в выделенных им районах почти никто не остался, разъехались кто куда. Последуют ли их примеру остальные русские в Боливии? На этот вопрос может ответить только время.
Сегодня многих интересует, какими были . Действительно интересная история.
Боливию многие путешественники нередко называют одной из наиболее привлекательных и интересных стран: здесь можно встретить необыкновенно красивые места, странного вида растения и животных. Каждый, кто приезжает в Боливию, непременно становится заложником собственных незабываемых впечатлений. Но что на самом деле поджидает того, кто решил не просто проехаться по впечатляющим окрестностям Боливии, но и остаться жить в стране, которую нередко называют «Тибетом» Южной Америки.
Для начала хотелось бы отметить, что около 50% всего населения составляют индейцы, сохранившие до 21 века большую часть своих народных традиций. Их не волнует высокие технологии и многие признаки цивилизации – они вполне хорошо чувствуют себя без горячей воды и благоустроенного туалета. Вот именно поэтому нередко можно встретить высказывания о том, что Боливия – это страна, где высокий процент населения проживает за чертой бедности, не имеет стабильного дохода и доступа к элементарным благам развитого государства. Но многим боливийцам достаточного того, что они имеют крышу над головой, руки и ноги – для работы и пищу для пропитания.
Боливия – это страна с развитой промышленностью, но невысоким уровнем жизни – любой иностранец с суммой в несколько десятков тысяч долларов свободно может окунуться в богатую жизнь по здешним меркам.
Известна многим Боливия и благодаря свободно произрастающей по всей стране коки. Ее выращивают целыми плантациями и свободно продают и покупают буквально на каждом углу. Считается, что жевание листьев коки оказывает тонизирующее действие на весь организм, правда всем туристам настоятельно рекомендуется относиться к употреблению коки как можно осторожнее, особенно в пределах высокогорья. Кроме того, что кока выращивается на абсолютно легальных условиях, производство наркотиков в этой стране – это одно из самых прибыльных занятий, правда все еще теневой отрасли боливийской промышленности.
Об адаптации в Боливии
Интересно, что те немногие, кто, побывав в Боливии в качестве туриста-путешественника, насмотревшиеся на ее красоты и решившие осесть здесь для постоянного места жительства, впоследствии жалеют о своем выборе. Хотя подобное не говорит о том, что в этой стране действительно сложно нормально существовать, ведь не зря же бытует пословица «везде хорошо, где нас нет», да и путать туризм и эмиграцию не стоит.
Сами боливийцы, несмотря на весьма значительное число эмигрантов, поселившихся здесь еще с незапамятных времен, приезжих не очень жалуют. Среди таких ярких примеров - староверы, сохранившие традиции и обычаи русских предков, создав на территории Боливии собственные крохотные государства, которые боливийцы порой даже воспринимают, как иностранные, зачастую даже не заглядывая в места их селения.
Для коренных жителей этой страны, что менониты, что староверы, что японцы являются чужими людьми, по странной причине обитающие на территории Боливии. Кстати, например, староверы, имея боливийский паспорт, а значит и гражданство, говоря по-испански, нередко давая работу окружающим людям и участвуя в экономике, себя боливийцами не считают, так что такое отношение к ним вполне закономерно.
Настоящим боливийцем, по сути, может считаться тот, кто помимо всего остального родился в Боливии и любит страну, в которой живет, по праву называя ее родиной. Причем совершенно не важно, каким цветом его кожа – «белого» коренного населения в этой стране достаточно много.
Сегодняшние иммигранты часто говорят о том, что даже по прошествии нескольких лет проживания в Боливии на законных основаниях, в большей они чувствуют себя туристами, чем жителями. К негативным факторам и трудностям адаптации в новой стране можно отнести и то, что многие русские жалуются на приступы брезгливости и недовольства. Возможно, что причины такого отношения покажется кому-то незначительными, но это лишь до того времени, как окунаешься в подобное сам.
Живя в Ла-Пасе, многие эмигранты вспоминают хлеб, продающийся в вакуумных упаковках в их родных городах и странах – в Боливии нередко можно встретить нелицеприятную картину, когда на лежащий хлеб летят брызги грязи с луж, выхлопные газы с рудиментарных автобусов, а дополняют образ грязные руки грузчика, буквально бросающие буханки на жалкого вида прилавки.
Рассуждения о бедности в Боливии
Как уже упоминалось выше – нельзя назвать Боливию и боливийцев в частности – бедными. В данном контексте это слово несколько неуместно, хотя бы потому, что среди них практически нет голодающих.
Поразить незнакомых с местным укладом жизни путешественников может тот факт, что совершенно нищий на вид бомб с котелком в руках может позволить себе зайти в ресторан, чтобы отведать горячего супчика. Кстати, надо заметить, что попрошаек здесь практически нет или же выглядят они достаточно обеспечено – с золотыми зубами и множеством безвкусных ювелирных украшений.
В Боливии даже самая бедная индейская семья позволяет себе первое, второе и третье блюда за столом. Конечно, это не означает, что они хорошо живут, однако если человек не голоден, то его существование, пожалуй, может считаться приемлемым.
Особенностью «простого люда» (то есть большинства, так как в Боливии большая часть населения – это категория людей, относящая к среднему классу - они не богаты и не бедны) является то, что в обычной повседневной жизни они выглядят плохо из-за бесформенной, залатанной и грязной национальной одежды. Здесь не принято наряжаться, идя на базар. Все лучшие одежды и украшения берегутся для карнавала – тогда «на свет» выуживаются парчовые юбки и прочие атрибуты.
Тоже самое касается и элементарных бытовых условий – электричества, горячей воды, туалета в доме и т.д. Не каждый крестьянин, способный улучшить условия своего проживания пойдет на это. Для боливийца подобное не привычно, а потому не обязательно.
В пользу Боливии говорит и то, что большинство зданий – это фундаментальные кирпичные строения с хорошей крышей и окнами. Здесь не встретишь хибар, сооруженных из подручных материалов (картона, фанеры) и больше напоминающих собачьи будки, чем нормальное жилье для цивилизованного человека. Правда наряду с этим не встретишь и супермаркетов и мегацентров.
Как сказал один русский эмигрант, проживший в Боливии более трех лет: «Я возвращался в Россию с легким сердцем и душой. Радовался этому событию, как ребенок. Думал, что после существования в Боливии прежняя жизнь покажется мне раем. Но я был горько разочарован и внезапно меня потянуло обратно….В страну колорита, ярких впечатлений и слишком простодушных жителей».