Непосредственное начало Первой русской революции положило Кровавое воскресенье, произошедшее 9 января 1905 года. Чтобы разобраться в характере случившегося, нужно понять его предпосылки. Они напрямую касаются «Собрания», имеется в виду собрание рабочих, легальная организация, которую возглавлял священник Георгий Гапон.
Но вообще историки считают, что причины Кровавого воскресенья надо искать в поражении в русско-японской войне, а также в нежелании Николая II заниматься государством. С одной стороны, люди ощущали довольно сильную неудовлетворённость. Особенно притеснялся рабочий класс, который практически никак не был защищён в стране. С другой стороны, они слабо понимали, что им нужно делать, в лице монарха не видели яркого лидера. Поэтому появление таких личностей как поп Гапон, харизматических, с неплохо развитым ораторским талантом, понимающих свою аудиторию, заставило людей начать прислушиваться.
Стоит отметить, что ряд требований рабочих был действительно справедлив. Например, 8-часовой рабочий день. Или же защита от незаконного увольнения, возможность подавать жалобы и так далее. В то же время рабочие сами хотели контролировать размер получаемой оплаты, во время выступлений в «Собрании» они практически убедили себя, что это вполне возможно. Представить себе, чтобы такое было в действительности выполнимо, трудно даже сейчас. Хотя, безусловно, какие-то гарантии здесь нормальны.
Если освещать такое исторические событие как Кровавое воскресенье 1905 года кратко, то основные события можно свести к следующему: выступления «Собрания» стали приобретать всё больше популярности, Гапону удалось добиться на нескольких предприятиях забастовками уступок, что обеспокоило предпринимателей. В итоге на Путиловской фабрике мастер уволил 4 рабочих за то, что те состояли именно в «Собрании». Попытки договориться об отмене этого решения, санкциях для мастера результата не дали. Забастовка тоже ни к чему не привела, даже тогда, когда она стала перекидываться на другие предприятия. Всего в ситуацию было втянуто около 150 тысяч человек.
С учётом создавшейся обстановки Гапон предложил подать петицию царю. Он также пытался встретиться и поговорить с представителями властей, передавал документ в Зимний дворец, но священника упорно игнорировали. Что привело к накручиванию ситуации и ужесточению формулировок, а потом и к крайностям: или царь удовлетворит все наши требования, или у нас нет царя. Обстановка накалялась, и когда 9 января 1905 года рабочие решили пойти к Зимнему дворцу, пролилась кровь. То, что большинство из них были совершенно безоружны, вызвало огромное возмущение в социуме. Так дата 9 января 1905 года вошла в историю и стала началом Первой русской революции.
Кровавое воскресенье: мифы
Вокруг кровавого воскресенья исторически очень много мифов, преувеличений то в одну, то в другую сторону. Для начала: многие, особенно советские историки, почему-то любят изображать Кровавое воскресенье как расстрел безоружной толпы перед окнами Зимнего дворца на глазах у царя, который слушал, как его сначала долго звали, потом отказались расходиться, но он всё равно не вышел. А толпу всю расстреляли. Убийства безоружных действительно были, и обстановка их не оправдывает. Тем не менее вся картина
несколько сложнее. К тому же царь ни к кому не вышел, потому что его в те дни вообще не было в городе. Возможно, он и так бы не вышел, но его отсутствие – это факт.
В отличие от тех исторических событий, которые случились очень много лет тому назад, описываемое произошло в 1905 году, сохранились даже фотографии Гапона, масса свидетельств очевидцев, протоколы допросов и так далее. Событие действительно крайне неприглядное, в особенности для правительства, поэтому искажать происходившее как-либо нет смысла.
Для начала стоит охарактеризовать роль самого Гапона. Он был талантливым оратором, как уже и было сказано, как священник вызывал доверие у обеих сторон, то есть и у властей, и у рабочих. Благодаря дружбе с градоначальником довольно долго избегал ареста, чем и пользовался. Его борьба за права и улучшение жизни вызывает сочувствие. Но при этом Гапон оказался чрезмерно оптимистично настроен по поводу исхода шествия и попытки вручить царю лично петицию. Ещё он довольно резко перешёл от требований и надежды на царя как на защитника к угрозам свержения и постоянным забастовкам. При внимательном изучении предыстории событий кровавого воскресенья можно увидеть, как его позиция менялась в более резкую сторону практически каждый день. Можно сказать, что стремительностью развития событий он напугал власти и не дал им времени обдумать существующие варианты того, как они могут прореагировать на ситуацию. Нельзя сказать, что произошедшее – полностью ответственность Гапона. Однако какая-то часть точно есть.
Настораживает при внимательном изучении данных о деятельности «Собрания» то, что рабочие желали слушать исключительно Гапона или только его доверенных лиц. Когда другие революционеры (меньшевики, большевики, эсеры) осознали, что в Питере сложилась реальная революционная сила, они попытались ходить на встречи и агитировать, но их не слушали, прогоняли или даже били, выкидывали и рвали листовки. По признаниям очевидцев, на собраниях у Гапона царила какая-то почти религиозная обстановка. Священник часто читал «Отче наш», каждый пункт петиции не только зачитывался, но и пояснялся до тех пор, пока все не достигали состояния полного согласия, пока весь зал не начинал хором громко выкрикивать одобрения оратору. Больше всего это напоминает некоторые секты, а не критическую разработку планов деятельности.
Что перекликается с поведением рабочих, которые шли к Зимнему дворцу 9 января. Многие при виде солдат распахивали на себе пальто и верхнюю одежду, начинали кричать, предлагая стрелять, смеялись. Это напоминает людей, доведённых до состояния сектантского экстаза, уверенных, что они страдают за лучшую жизнь, служат высшей цели. Возможно, у некоторых отсутствовало понимание реальной угрозы жизни или же того, что всё, что происходит, реально. При этом в том же шествии собирались участвовать эсеры. Они собирались прихватить с собой оружие, кто-то планировал принести бомбы, некоторые сделали планы по строительству баррикад.
И здесь стоит плавно перейти к мысли об исключительно мирном и безобидном характере шествия. Для начала: Гапон угрожал вывести на улицы Питера до 150 тысяч человек. Даже сейчас это довольно много, тогда это была очень серьёзная цифра, которая представляла опасность, поскольку такую толпу невозможно было контролировать никакими силами, кроме разве что армией. Даже и безоружную.
Помимо этого, сохранились ещё воспоминания о том, что Гапон просил оружие у эсеров, включая бомбы. Из толпы по военным стреляли, следовательно, у демонстрантов было при себе оружие. Впрочем, демонстрация действительно была мирной: ни один военный не был убит демонстрантами, никто не сопротивлялся разгону, в то время как солдаты застрелили или порубили шашками несколько сотен человек за весь день и ранили примерно столько же. Тем не менее у эсеров и большевиков были свои планы, касающиеся включения в демонстрацию. И они как раз не предполагали полностью мирного исхода событий. Впрочем, справедливости ради нужно отметить, что Гапон с большим трудом, но убедил рабочих дать гарантии неприкосновенности и безопасности царю. И надо полагать, что если бы Николай II к ним вышел, они были бы выполнены.
Вышесказанное не означает, что мирный характер демонстрации каким-либо образом отрицается. Просто события несколько сложнее, чем их обычно показывали советские историки. И если не понимать такие моменты, не пытаться разобраться, то начинается неизбежное искажение.
Ответственность властей
Большое значение в происходящем имеет ответственность властей. Николаю II сообщали о настроениях рабочих ещё до трагедии. При желании он вполне мог бы вникнуть в обстановку глубже, тем более что тогда цензура была ослаблена, и многие события вполне просачивались в прессу. Если бы император лично взял бы ситуацию под свой контроль, согласился пообщаться с делегатами раньше, чем случилась трагедия, пообещал бы им реформировать законодательство в сторону защиты их прав, то, вполне вероятно, что Первая русская революция вообще не состоялась бы. Ведь внимательное изучение ситуации показывало, что до начала всех событий ни одна из революционных партий не обладала сколько-то реальным весом.
Кроме того, власти не имели права стрелять в людей. Часть демонстрантов явно могли бы уговорить рано или поздно разойтись, часть – пропустить ближе к Зимнему дворцу. Да и разгон вполне возможен без применения огнестрельного оружия, особенно с учётом того, что была зима. Вероятно, ситуация могла бы измениться к лучшему, если бы к шествию вышел кто-нибудь другой, достаточно влиятельный, вместо Николая II.
Стоит отметить ещё и удивительное бездействие до момента, пока ситуация не стала критической. Приказ арестовать Гапона дали, но уже тогда, когда осуществить его без человеческих жертв оказалось невозможно. «Собранием» заинтересовались, но, опять же, поздно. И из таких моментов и складываются трагедии.
Демонстрация рабочих в Санкт-Петербурге 9 (22) января 1905 года до сих пор некоторыми историками излагается как расстрел мирного шествия (или даже - Крестного хода!) к Царю Николаю II. При этом, указывая на мирный характер демонстрации, утверждается, что в петиции, которые демонстранты несли для предъявления Государю, были требования только экономического порядка. Однако, достоверно известно, что в последнем пункте предлагалось ввести политические свободы и созвать Учредительное Собрание, которое должно было решать вопросы государственного устройства. По сути, этот пункт был призывом к упразднению самодержавия.
Справедливости ради надо сказать, что для большинства рабочих требования этого пункта были туманны, неопределенны, и они не видели в них угрозы царской власти, против которой даже и не собирались выступать. Главными для них были, в общем, вполне разумные экономические требования.
Однако в то самое время, когда рабочие готовились к демонстрации, от их имени составлялась иная петиция. Более радикальная, содержащая экстремистские требования общегосударственных реформ, созыва Учредительного собрания, политического изменения государственного строя. Все пункты, известные рабочим и реально поддерживаемые ими, становятся как бы дополнением политических требований. Это была в чистом виде политическая провокация революционеров, пытавшихся от имени народа в тяжелых военных условиях предъявить требования неугодному им русскому правительству.
Конечно же, организаторы демонстрации знали, что требования, составленные в их петиции, заведомо невыполнимы и даже не соответствуют требованиям рабочих. Главное, чего хотели достичь революционеры - это дискредитировать Царя Николая II в глазах народа, морально унизить его в глазах своих подданных. Организаторы хотели унизить его уже тем, что от имени народа предъявляли ультиматум Божьему Помазаннику, который согласно положению Законов Российской Империи должен руководствоваться «Токмо волей Божиею, а не многомятежной волей народною».
Много позже событий 9 января, когда одного из устроителей демонстрации священника Гапона спросили: «Ну, как Вы полагаете, о. Георгий, что было бы, если бы Государь вышел навстречу народу?» Он ответил: «Убили бы в полминут, полсекунд!»
Однако с каким цинизмом тот же Гапон 8 января направил министру внутренних дел Святополк-Мирскому, провокационное письмо: «Ваше превосходительство, - говорится в нем, - рабочие и жители Петербурга разных сословий желают и должны видеть Царя 9-го сего января, в воскресенье, в 2 часа дня на Дворцовой площади, чтобы ему выразить непосредственно свои нужды и нужды всего русского народа. Царю нечего бояться. Я, как представитель «Собрания русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга», мои сотрудники товарищи рабочие, даже все так называемые революционные группы разных направлений гарантируем неприкосновенность его личности».
По сути, это был вызов Царю, оскорбление его личного достоинства и уничижение его власти. Подумать только, священник ведет за собой «революционные группы разных направлений» и, как бы похлопывая по плечу русского Самодержца, говорит: «Не бойся, я гарантирую тебе неприкосновенность!», а сам при этом держит «камень за пазухой». Вот что провокатор Гапон заявлял накануне «мирного шествия»: «Если... не пропустят, то мы силой прорвемся. Если войска будут в нас стрелять, мы будем обороняться. Часть войск перейдет на нашу сторону, и тогда мы устроим революцию. Устроим баррикады, разгромим оружейные магазины, разобьем тюрьму, займем телеграф и телефон. Эсеры обещали бомбы... и наша возьмет».
Когда Государь Император Николай II, ознакомился с петицией рабочих, то решил тактично отбыть в Царское Село, давая понять, что разговаривать на языке требований и ультиматумов не намерен. Он надеялся, что, узнав о его отсутствии, рабочие на демонстрацию не выйдут.
Однако, организаторы шествия, зная, что встречи с Государем не будет, не донесли этого до рабочих, обманули их и повели к Зимнему дворцу, чтобы устроить столкновение с силами правопорядка. Тщательно спланированная акция удалась. Примерно 300 тыс. человек приняли участие в демонстрации. Петербургские власти, поняв, что остановить рабочих уже невозможно, приняли решение хотя бы воспрепятствовать их скоплению в центре города. Как пишет историк О.А.Платонов в книге История русского народа в ХХ веке: «Главная задача состояла даже не в том, чтобы защитить Царя (его в городе не было), а в том, чтобы предотвратить беспорядки, неизбежную давку и гибель людей в результате стекания огромных масс с четырех сторон на узком пространстве Невского проспекта и Дворцовой площади среди набережных и каналов. Царские министры помнили трагедию Ходынки, когда в результате преступной халатности московских властей в давке погибло 1389 человек и около 1300 получили ранения. Поэтому в центр стягивались войска, казаки с приказом не пропускать людей, оружие применять при крайней необходимости».
Когда участники демонстрации двинулись к Зимнему дворцу, помимо хоругвей над толпами появились красные знамена и транспаранты с лозунгами «Долой самодержавие», «Да здравствует революция», «К оружию, товарищи». От призывов перешли к действиям. Начались погромы оружейных магазинов, сооружались баррикады. Революционеры начали нападать на городовых и избивать их, спровоцировав столкновения с силами правопорядка, с армией. Они вынуждены были защищаться и применить оружие. Специально расстреливать демонстрантов никто не планировал. Тем более НЕ ОТДАВАЛ ТАКОГО ПРИКАЗА И ЦАРЬ НИКОЛАЙ II, НАХОДИВШИЙСЯ В ЦАРСКОМ СЕЛЕ.
Демонстрантов не загоняли в тупик. У них был выбор: встретив на своем пути стражей порядка, армейские подразделения, повернуть назад и разойтись. Они не сделали этого. Несмотря на словесные предупреждения и предупредительные выстрелы, демонстранты пошли на цепи солдат, которые вынуждены были открыть огонь. Было убито 130 человек, несколько сот ранено. Сообщения о «тысячах жертв», распространявшиеся либеральной печатью, являются агитационной выдумкой.
Как тогда, так и сегодня возникает вопрос, не было ли ошибочным решение о применении оружия. Может быть, власть должна была пойти на уступки рабочим?
С.С.Ольденбург на этот вопрос отвечает достаточно исчерпывающе: «Поскольку власть не считала возможным капитулировать и согласиться на Учредительное собрание под давлением толпы, руководимой революционными агитаторами, никакого другого выхода не оставалось.
Уступчивость в отношении наступающей толпы либо ведет к крушению власти, либо к еще худшему кровопролитию».
На сегодня известно, что так называемая «мирная демонстрация» носила не только внутриполитический характер. Она, и последовавшие за ней революционные выступления, явились следствием работы японских агентов и были организованы в самый разгар русско-японской войны.
В эти дни из Парижа от латино-славянского агентства генерала Череп-Спиридовича пришло в Россию сообщение о том, что японцы открыто гордятся волнениями, вызванными на их деньги.
Английский журналист Диллон в книге «Закат России» засвидетельствовал: «Японцы раздавали деньги русским революционерам..., были затрачены огромные суммы. Я должен сказать, что это бесспорный факт».
А вот как оценивает трагедию 9 января и последующие за ней забастовки и революционные выступления О.А.Платонов: «Если давать юридическую оценку деятельности граждан Российской Империи, в условиях военного положения готовящих на иностранные деньги ее поражение, то по законам любого государства она может рассматриваться только как государственная измена, достойная высшей меры наказания. Предательская деятельность кучки революционеров вследствие остановки работы оборонных предприятий и перебоев в снабжении армии, привела к гибели тысяч солдат на фронте, ухудшению экономического положения в стране».
19 января в обращении к рабочим Царь Николай II совершенно справедливо отмечал: «Прискорбные события, с печальными, но неизбежными последствиями смуты произошли оттого, что вы дали себя вовлечь в заблуждение и обман изменниками и врагами нашей страны.
Приглашая вас идти подавать Мне прошение о нуждах ваших, они поднимали вас на бунт против Меня и Моего правительства, насильно отрывая вас от честного труда в такое время, когда все истинно русские люди должны дружно и не покладая рук работать на одоление нашего упорного внешнего врага».
Конечно же, Государь заметил и преступную непредусмотрительность и неумение предотвращать беспорядки со стороны руководителей органов правопорядка.
Они понесли достойное наказание. По повелению Государя были уволены со своих должностей все чиновники непосредственно виновные в том, что не сумели предотвратить демонстрацию. Кроме того, своих постов лишились министр внутренних дел Святополк-Мирский и петербургский градоначальник Фуллон.
По отношению же к семьям погибших демонстрантов Государь проявил истинно христианское милосердие. Его указом на каждую семью погибшего или пострадавшего было выделено по 50 тыс. руб. Это по тем временам вылилось во внушительную сумму. История не знает другого подобного случая, чтобы во время тяжелой войны выделялись средства на благотворительную помощь семьям пострадавших участников антигосударственной демонстрации.
Предвестником Красного воскресенья стал так называемый Путиловский инцидент, когда работники Путиловского завода воспротивились действиям мастера Тетявкина, несправедливо увольнявшего людей. Этот небольшой конфликт привёл к колоссальным последствиям: 3 января на Путиловском заводе началась забастовка, к которой присоединились и работники других предприятий.
Один из членов рабочего движения пишет: «Когда требование о возвращении их [работников] не было удовлетворено, завод стал сразу, очень дружно. Стачка носит вполне выдержанный характер: рабочие отрядили несколько человек охранять машины и прочее имущество от какой-нибудь возможной порчи со стороны менее сознательных. Затем ими была отряжена депутация на другие заводы с сообщением своих требований и предложением примкнуть».
Протестующие рабочие у ворот Путиловского завода
«Мы решили распространить стачку на Франко-русский судостроительный и Семянниковский заводы, на которых насчитывалось 14 тыс. рабочих. Я избрал именно эти заводы, потому что знал, что как раз в это время они выполняли весьма серьезные заказы для нужд войны», — скажет впоследствии лидер восстания рабочих Георгий Гапон.
Протестующие составили рабочую петицию, в которой изложили свои требования. Её они намеревались «всем миром» вручить царю. Основными требованиями петиции было создание народного представительства в форме Учредительного собрания, свобода печати и равенство всех перед законом.
«Надо сказать, что ни у Гапона, ни у руководящей группы не было веры в то, что царь примет рабочих и что даже их пустят дойти до площади. Все хорошо знали, что рабочих расстреляют, а потому, может быть, мы брали на свою душу большой грех», — вспоминал один из лидеров российского рабочего движения Алексей Карелин.
Солдаты у Нарвских ворот утром 9 декабря
«Сегодня какое-то тяжелое настроение, чувствуется, что мы накануне ужасных событий. По рассказам, цель рабочих в эту минуту — испортить водопровод и электричество, оставить город без воды и света и начать поджоги», — записала 8 января в своём дневнике супруга генерала Александра Богданович.
Начальник петербургского охранного отделения Александр Герасимов вспоминал: «До позднего вечера в окружении Государя не знали, как поступить. Мне передавали, что Государь хотел выйти к рабочим, но этому решительно воспротивились его родственники во главе с Великим князем Владимиром Александровичем. По их настоянию Царь не поехал в Петербург из Царского Села, предоставив распоряжаться Великому князю Владимиру Александровичу, который тогда был командующим войсками Петербургского военного округа. Именно Владимир Александрович руководил действиями войск в день красного воскресенья».
Ранним утром 9 января, в 6:30, из Колпина двинулись по направлению к Петербургу работники Ижорского завода, которым предстоял самый долгий путь. К ним постепенно присоединялись и коллективы других предприятий. По некоторым оценкам, толпа достигала численности в 50 тысяч человек. В руках у протестующих рабочих были хоругви, иконы и царские портреты. Военные перегородили путь манифестантам у Нарвских ворот. Там-то и началась первая стычка, которая переросла в бои по всему городу.
Дворцовая площади 9 января 1905 года
В своей книге «Записки о прошлом» очевидец событий «Кровавого воскресенья», полковник Е. А. Никольский рассказывает: «На Невском проспекте и по обеим сторонам реки Мойки стали появляться группы людей — мужчин и женщин. Подождав, чтобы их собралось больше, полковник Риман, стоя в центре роты, не сделав никакого предупреждения, как это было установлено уставом, скомандовал: «Прямо по толпам стрельба залпами!» Раздались залпы, которые были повторены несколько раз. Начался беспорядочный беглый огонь, и многие, успевшие отбежать шагов на триста-четыреста, падали под выстрелами. Я подошел поближе к Риману и стал на него смотреть долго, внимательно — его лицо и взгляд его глаз показались мне как у сумасшедшего. Лицо все передергивалось в нервной судороге, мгновение, казалось, — он смеется, мгновение — плачет. Глаза смотрели перед собою, и было видно, что они ничего не видят».
«Последние дни настали. Брат поднялся на брата… Царь отдал приказ стрелять по иконам», — писал поэт Максимилиан Волошин.
Корреспондент английской газеты Daily Telegrph Диллон описывает в своём материале разговор с одним из придворных, который состоялся в день «Кровавого воскресенья». Англичанин спросил, почему войска убивают безоружных рабочих и студентов. Придворный ответил: «Потому что гражданские законы отменены и действуют законы военные. Прошлой ночью его величество решил отстранить гражданскую власть и вручить заботу о поддержании общественного порядка великому князю Владимиру, который очень начитан в истории Французской революции и не допустит никаких безумных послаблений. Он не впадет в те ошибки, в которых были повинны многие приближенные Людовика XVI; он не обнаружит слабости. Он считает, что верным средством для излечения народа от конституционных затей является повешение сотни недовольных в присутствии их товарищей. Что бы ни случилось, он будет укрощать мятежный дух толпы. даже если бы ему пришлось для этого послать против населения все войска, которыми он располагает».
Стрельба у Генерального штаба. Кадр из фильма
Николай II, согласно его собственному дневнику, отсутствовал в столице и о произошедшей трагедии узнал лишь после. Однако на следующий день он сразу же принял меры, отправив в отставку градоначальника Ивана Фуллона и министра внутренних дел Петра Святополка-Мирского.
«Мы обвиняем министра внутренних дел Святополка-Мирского в предумышленном, не вызванном положением дела и бессмысленном убийстве множества русских граждан», — указал Максим Горький в заявлении, которое у него изъяла полиция.
Кавалеристы задерживают шествие
Начальник департамента полиции Лопухин после произошедшего сообщал: «Наэлектризованные агитацией толпы рабочих, не поддаваясь воздействию обычных общеполицейских мер и даже атакам кавалерии, упорно стремились к Зимнему дворцу, а затем, раздраженные сопротивлением, стали нападать на воинские части. Такое положение вещей привело к необходимости принятия чрезвычайных мер для водворения порядка, и воинским частям пришлось действовать против огромных скопищ рабочих огнестрельным оружием».
Спустя 10 дней с момента «Кровавого воскресенья» Николай II принял депутацию рабочих. Им он заявил: «Вы дали себя вовлечь в заблуждение и обман изменниками и врагами нашей родины. Приглашая вас идти подавать мне прошение о нуждах ваших, они поднимали вас на бунт против меня и моего правительства, насильно отрывая вас от честного труда в такое время, когда все истинно русские люди должны дружно и не покладая рук работать на одоление нашего упорного внешнего врага».
22 января (9 по старому стилю) 1905 года войска и полиция разогнала мирное шествие петербургских рабочих, которые шли к Зимнему дворцу, чтобы вручить Николаю II коллективную петицию о нуждах рабочих. По ходу движения демонстрации, как описывал события в своем знаменитом романе "Жизнь Клима Самгина" Максим Горький, к рабочим примыкали и простые обыватели. Пули полетели и в них. Многих затоптала обезумевшая от страха толпа манифестантов, бросившихся бежать после того, как начался расстрел.
В историю все происходившее в Петербурге 22 января вошло под названием "Кровавое воскресенье". Во многом именно кровавые события того выходного дня предопределили дальнейший закат Российской империи.
Но как и любое глобальное событие, повернувшее ход истории, "Кровавое воскресенье" порождало массу слухов и загадок, разгадать которые по прошествии 109 лет вряд ли кто-то сможет. Какие это загадки - в подборке "РГ".
1. Пролетарская солидарность или хитроумный заговор?
Искрой, из которой разгорелось пламя, стало увольнение четырех рабочих с Путиловского завода в Петербурге, известного тем, что в свое время там было отлито первое пушечное ядро и налажен выпуск железнодорожных рельсов. "Когда требование о возвращении их не было удовлетворено, - пишет очевидец происходящего, - завод стал сразу, очень дружно. Стачка носит вполне выдержанный характер: рабочие отрядили несколько человек охранять машины и прочее имущество от какой-нибудь возможной порчи со стороны менее сознательных. Затем ими была отряжена депутация на другие заводы с сообщением своих требований и предложением примкнуть". Тысячи и десятки тысяч рабочих стали примыкать к движению. В результате бастовали уже 26 тысяч человек. Собрание русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга во главе со священником Георгием Гапоном подготовило петицию нужд рабочих и жителей Санкт-Петербурга. Главной идеей там был созыв народного представительства на условиях всеобщей, тайной и равной подачи голосов. В дополнение к этому, выдвигался ряд политических и экономических требований, таких, как свобода и неприкосновенность личности, свобода слова, печати, собраний, свобода совести в деле религии, народное образование за государственный счет, равенство всех перед законом, ответственность министров перед народом, гарантии законности правления, замена косвенных налогов прямым прогрессивным подоходным налогом, введение 8-часового рабочего дня, амнистия политических заключенных, отделение церкви от государства Завершалась петиция прямым обращением к царю. Причем, идея эта принадлежала самому Гапону и была высказана им задолго до январских событий. Меньшевик А. А. Сухов вспоминал, что еще весной 1904 года Гапон в беседе с рабочими развивал свою идею: "Народу мешают чиновники, а с царем народ сговорится. Только надо не силой своего добиваться, а просьбой, по-старинному".
Впрочем, дыма без огня не бывает. Поэтому впоследствии и монархически настроенные партии и движения, и русская эмиграция оценивали воскресное шествие не иначе, как тщательно подготовленный заговор, одним из разработчиков которого был Лев Троцкий, и главной целью которого было убийство царя. Рабочих же просто, как говорится, подставили. А Гапона в качестве предводителя восстания выбрали только потому, что он был популярен среди рабочих Петербурга. Мирных манифестаций не планировалось. По плану инженера и активного революционера Петра Рутенберга, должны были произойти столкновения и общее восстание, оружие для которого уже имелось в наличии. И поставлялось из-за границы, в частности, Японии. В идеале, царь должен был выйти к народу. И заговорщики планировали убийство царя. Но так ли было на самом деле? Или это все-таки была обычная пролетарская солидарность? Рабочие просто были очень раздражены тем, что заставляют работать без выходных, мало и нерегулярно платят, а вдобавок еще и увольняют. А дальше пошло-поехало.
2. Провокатор или агент царской охранки?
Вокруг Георгия Гапона- недоучившегося священника (в свое время забросил Полтавскую духовную семинарию) всегда ходило множество легенд. Как мог это молодой человек, правда, обладавший, по воспоминаниям современников, яркой внешностью и незаурядными ораторскими качествами, стать предводителем рабочих?
В записках прокурора Петербургской судебной палаты министру юстиции от 4-9 января 1905 года есть такая пометка: "Названный священник приобрел чрезвычайное значение в глазах народа. Большинство считает его пророком, явившимся от Бога для защиты рабочего люда. К этому уже, прибавляются легенды о его неуязвимости, неуловимости и т. п. Женщины говорят о нем со слезами на глазах. Опираясь на религиозность огромного большинства рабочих, Гапон увлек всю массу фабричных и ремесленников, так что в настоящее время в движении участвует около 200 000 человек. Использовав именно эту сторону нравственной силы русского простолюдина, Гапон, по выражению одного лица, "дал пощечину" революционерам, которые потеряли всякое значение в этих волнениях, издав всего 3 прокламации в незначительном количестве. По приказу о. Гапона рабочие гонят от себя агитаторов и уничтожают листки, слепо идут за своим духовным отцом. При таком направлении образа мыслей толпы она, несомненно, твердо и убеждено верит в правоту своего желания подать челобитную царю и иметь от него ответ, считая, что если преследуют студентов за их пропаганду и демонстрации, то нападение на толпу, идущую к царю с крестом и священником, будет явным доказательством невозможности для подданных царя просить его о своих нуждах".
Во времена СССР в исторической литературе преобладала версия, согласно которой Гапон был агентом-провокатором царской охранки. "Еще в 1904 году, до путиловской стачки, - говорилось в "Кратком курсе ВКП(б)", - полиция создала при помощи провокатора попа Гапона свою организацию среди рабочих - "Собрание русских фабрично-заводских рабочих". Эта организация имела свои отделения во всех районах Петербурга. Когда началась стачка, поп Гапон на собраниях своего общества предложил провокаторский план: 9 января пусть соберутся все рабочие и в мирном шествии с хоругвями и царскими портретами пойдут к Зимнему дворцу и подадут царю петицию (просьбу) о своих нуждах. Царь, дескать, выйдет к народу, выслушает и удовлетворит его требования. Гапон взялся помочь царской охранке: вызвать расстрел рабочих и в крови потопить рабочее движение".
Хотя почему то в "Кратком курсе" совсем забыли высказывания Ленина. Уже через несколько дней после 9 (22)января В. И. Ленин писал в статье "Революционные дни": "Письма Гапона, написанные им после бойни 9 января о том, что "у нас нет царя", призыв его к борьбе за свободу и т. д., - все это факты, говорящие в пользу его честности и искренности, ибо в задачи провокатора никак уже не могла входить такая могучая агитация за продолжение восстания". Далее Ленин писал, что вопрос об искренности Гапона "могли решить только развертывающиеся исторические события, только факты, факты и факты. И факты решили этот вопрос в пользу Гапона". После же прибытия Гапона за границу, когда он взялся за подготовку вооруженного восстания, революционеры открыто признали его за своего соратника. Однако после возвращения Гапона в Россию после Манифеста 17 октября старая вражда вспыхнула с новой силой.
Другой расхожий миф о Гапоне состоял в том, что он был платным агентом царской охранки. Исследования современных историков не подтверждают этой версии, так как она не имеет под собой документальных оснований. Так, согласно исследованиям историка-архивиста С. И. Потолова, Гапон не может считаться агентом царской охранки, так как никогда не числился в списках и картотеках агентов охранного отделения. Кроме того, до 1905 года Гапон юридически не мог быть агентом охранного отделения, так как закон строго запрещал вербовать в агенты представителей духовного сословия. Гапон не может считаться агентом охранки и по фактическим основаниям, так как никогда не занимался агентурной деятельностью. Гапон непричастен к выдаче полиции ни одного лица, которое было бы арестовано или понесло наказание по его наводке. Не существует ни одного доноса, написанного Гапоном. По утверждению историка И. Н. Ксенофонтова, все попытки советских идеологов изобразить Гапона агентом полиции основывались на подтасовке фактов.
Хотя Гапон, безусловно, сотрудничал с Департаментом полиции и даже получал от него крупные суммы денег. Но это сотрудничество не носило характера агентурной деятельности. По свидетельству генералов А. И. Спиридовича и А. В. Герасимова, Гапон был приглашен к сотрудничеству с Департаментом полиции не в качестве агента, а в качестве организатора и агитатора. Задача Гапона состояла в том, чтобы бороться с влиянием революционных пропагандистов и убеждать рабочих в преимуществах мирных методов борьбы за свои интересы. В соответствии с этой установкой, Гапон поставил и его ученики разъясняли рабочим преимущества легальных методов борьбы. Департамент полиции, считая эту деятельность полезной для государства, поддерживал Гапона и время от времени снабжал его денежными суммами. Сам Гапон, как руководитель "Собрания", ходил к должностным лицам из Департамента полиции и делал им доклады о состоянии рабочего вопроса в Петербурге. Своих отношений с Департаментом полиции и получения от него денежных сумм Гапон от своих рабочих не скрывал. Живя за границей, в своей автобиографии Гапон описал историю своих отношений с Департаментом полиции, в которой и пояснил факт получения денег от полиции.
Знал ли он, на что вел рабочих 9 (22) января? Вот что сам Гапон писал: "9 января - роковое недоразумение. В этом, во всяком случае, не общество виновато со мной во главе… Я действительно с наивной верой шел к царю за правдой, и фраза: "ценой нашей собственной жизни гарантируем неприкосновенность личности государя" не была пустой фразой. Но если для меня и для моих верных товарищей особа государя была и есть священна, то благо русского народа для нас дороже всего. Вот почему я, уже зная накануне 9, что будут стрелять, пошел в передних рядах, во главе, под пули и штыки солдатские, чтобы своею кровью засвидетельствовать истину - именно неотложность обновления России на началах правды". (Г. А. Гапон. Письмо министру внутренних дел").
3. Кто убил Гапона?
В марте 1906 года Георгий Гапон выехал из Петербурга по Финляндской железной дороге и не вернулся обратно. По сведениям рабочих, он отправлялся на деловую встречу с представителем партии эсеров. Уезжая, Гапон не взял с собой ни вещей, ни оружия, и обещал к вечеру вернуться. Рабочие забеспокоились, не случилось ли с ним какой-либо беды. Но особо поисками никто не занимался.
Только в середине апреля в газетах появились сообщения, что Гапон убит членом партии эсеров Петром Рутенбергом. Сообщалось, что Гапон был задушен веревкой и его труп висит на одной из пустующих дач под Петербургом. Сообщения подтвердились. 30 апреля на даче Звержинской в Озерках было обнаружено тело убитого человека, по всем приметам похожего на Гапона. Рабочие гапоновских организаций подтвердили, что убитый является Георгием Гапоном. Вскрытие показало, что смерть наступила от удушения. По предварительным данным, Гапон был приглашен на дачу хорошо знакомым ему человеком, подвергся нападению и был задушен веревкой и подвешен на вбитый в стену крюк. В убийстве участвовали не менее 3-4 человек. Человек, нанимавший дачу, был опознан дворником по фотографии. Им оказался инженер Петр Рутенберг.
Сам Рутенберг не признал обвинений и впоследствии утверждал, что Гапона убили рабочие. По данным некоего "охотника за провокаторами" Бурцева, Гапона собственноручно удавил некто Деренталь, профессиональный убийца из окружения террориста Б. Савинкова.
4. Сколько было жертв?
В "Кратком курсе истории ВКП(б)" были указаны такие данные: более 1000 убитых и более 2000 раненых. в то же время, в своей статье "Революционные дни" в газете "Вперед" Ленин писал: " По последним газетным известиям, журналисты 13-го января подали министру внутренних дел список 4600 убитых и раненых, список, составленный репортерами. Конечно, и эта цифра не может быть полной, потому что и днем (не говоря уже о ночи) невозможно было бы подсчитать всех убитых и раненых при всех стычках".
По сравнению с ним писатель В. Д. Бонч-Бруевич пытался как-то обосновать подобные цифры (в своей статье от 1929 года). Он исходил из того, что 12 ротами разных полков было произведено 32 залпа, всего 2861 выстрел. Допустив 16 осечек на залп на роту, на 110 выстрелов, Бонч-Бруевич скинул 15 процентов, то есть 430 выстрелов, столько же списал на промахи, получил в остатке 2000 попаданий и пришел к выводу, что пострадало не менее 4 тысяч человек. Его методику подверг основательной критике историк С. Н. Семанов в своей книге "Кровавое воскресенье". Например, Бонч-Бруевич считал залп двух рот гренадер у Сампсониевского моста (220 выстрелов), тогда как на самом деле в этом месте не стреляли. У Александровского сада стреляло не 100 солдат, как считал Бонч-Бруевич, а 68. К тому же, совершенно некорректно равномерное распределение попаданий - по пуле на человека (многие получили по несколько ранений, что зарегистрировано врачами больниц); а часть солдат умышленно стреляла вверх. Семанов был солидарен с большевиком В. И. Невским (считавшим наиболее правдоподобной общую цифру 800-1000 человек), не уточняя, сколько убитых и сколько раненых, хотя Невский такое разделение в своей статье 1922 года дал: "Цифры в пять и более тысяч, какие назывались в первые дни, явно неверны. Можно приблизительно определить цифру раненых от 450 до 800 и убитых от 150 до 200".
По данным того же Семанова, правительство сначала сообщило, что убито всего 76 человек и ранено 223, потом внесло поправку, что убиты 130 и ранены 229. . К этому нужно добавить, что в листовке, выпущенной РСДРП сразу же после событий 9 января, говорилось, что "убитых не менее 150 человек, раненых же многие сотни".
Согласно современному публицисту О. А. Платонову, всего 9 января оказалось 96 убитых (в том числе околоточный надзиратель) и до 333 раненых, из которых до 27 января по старому стилю умерли еще 34 человека (в том числе один помощник пристава). Таким образом, всего были убиты и умерли от ран 130 человек и около 300 ранены.
5. Выйди царь на балкон...
"Тяжелый день! В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело!"- писал Николай II после событий в Санкт-Петербурге.
Примечателен комментарий барона Врангеля: "Одно мне кажется несомненным: выйди Государь на балкон, выслушай он так или иначе народ, ничего бы не было, разве то, что царь стал бы более популярен, чем был… Как окреп престиж его прадеда, Николая I, после его появления во время холерного бунта на Сенной площади! Но Царь был только Николай II, а не Второй Николай…" Царь никуда не вышел. И случилось то, что случилось.
6. Знак свыше?
По свидетельству очевидцев, во время разгона шествия 9 января на небе Петербурга наблюдалось редкое природное явление - гало. По воспоминаниям писательницы Л. Я. Гуревич, "на затянувшемся белесоватой мглою небе мутно-красное солнце давало в тумане два отражения около себя, и глазам казалось, что на небе три солнца. Потом, в 3-м часу дня, необычная зимою яркая радуга засветилась в небе, а когда она потускнела и скрылась, поднялась снежная буря".
Похожую картину видели и другие свидетели. По данным ученых, подобное природное явление наблюдается в морозную погоду и вызвано преломлением солнечного света в парящих в атмосфере кристиалликах льда. Визуально оно проявляется в форме ложных солнц (паргелий), кругов, радуг или солнечных столбов. В старину подобные явления рассматривались как небесные знамения, предвещающие беду.
Мы знаем этот день как Кровавое воскресенье. Гвардейские части тогда открыли огонь на поражение. Цель — мирные граждане, женщины, дети, флаги, иконы и портреты последнего российского самодержца.
Последняя надежда
Долгое время среди простых русских людей бытовала любопытная прибаутка: «Мы тех же господ, только самый испод. Барин учится по книжкам, а мы по шишкам, да у барина белее задница, вот и вся разница». Примерно так оно и было, но лишь до поры. К началу XX в. прибаутка перестала соответствовать действительности. Рабочие, они же вчерашние мужики, совершенно разуверились в добром барине, который «приедет и рассудит по справедливости». Зато оставался главный барин. Царь. Тот самый, который при переписи населения Российской империи в 1897 г. в графе «род занятий» написал: «Хозяин земли Русской».
Логика рабочих, вышедших в тот роковой день на мирное шествие, проста. Раз ты хозяин — наведи порядок. Этой же логикой руководствовалась и элита. Главный идеолог империи обер-прокурор Святейшего синода Константин Победоносцев прямо говорил: «Основа основ нашей системы — непосредственная близость царя и народа при самодержавном строе».
Сейчас модно стало рассуждать о том, что, дескать, рабочие не имели права ни на шествие, ни на подачу петиций государю. Это откровенная ложь. Челобитные царям подавали испокон веков. И нормальные государи частенько давали им ход. Екатерина Великая , например, по крестьянской челобитной осудила . К царю Алексею Михайловичу Тишайшему дважды, во время Соляного и Медного бунтов, вваливалась толпа московского люда с коллективными требованиями прекратить боярский произвол. В таких случаях уступить народу не считалось зазорным. Так почему же в 1905 г. Так почему же последний российский император порвал с многовековой традицией?
Вот список даже не требований, а просьб рабочих, с которыми они шли к «надёже-государю»: «Рабочий день 8 часов. Работа круглосуточно, в три смены. Нормальная плата для чернорабочего — не ниже рубля (в день. — Ред .). Для женщины-чернорабочего — не ниже 70 копеек. Для детей их — устроить приют-ясли. Сверхурочные работы оплачивать по двойному тарифу. Медицинский персонал заводов обязать быть более внимательным к раненым и увечным рабочим». Неужели это чрезмерно?
Мировой финансовый кризис 1900-1906 гг. в самом разгаре. Цены на уголь и нефть, что Россия экспортировала уже тогда, упали в три раза. Лопнуло около трети банков. Безработица достигала 20%. Рубль по отношению к фунту стерлингов рухнул примерно вполовину. Акции Путиловского завода, с которого всё и началось, упали на 71%. Стали закручивать гайки. Это при «кровавом» Сталине увольняли за опоздание на 20 минут — при «добром» царе с работы вылетали за 5 минут задержки. Штрафы за брак из-за плохих станков иной раз сжирали всю зарплату. Так что дело не в революционной пропаганде.
Вот ещё одна цитата из жалобы на хозяев заводов, которые выполняли, между прочим, казённый военный заказ: «Постройка судов, являющихся, по мнению правительства, мощной морской силой, происходит на глазах рабочих, и они ясно видят, как целая шайка, от начальников заводов казённых и директоров заводов частных вплоть до подмастерьев и низших служащих, грабит народные деньги и заставляет рабочих строить суда, явно негодные для дальнего плавания, с свинцовыми заклёпками и шпаклёвками швов вместо чеканки». Резюме: «Терпение рабочих истощилось. Они ясно видят, что правительство чиновников является врагом родины и народа».
«За что нас так?!»
Как же на это реагирует «Хозяин земли Русской»? А никак. Ему было заранее известно, что рабочие готовят мирную манифестацию, были известны их просьбы. Царь-батюшка предпочёл покинуть город. Так сказать, взял самоотвод. Министр внутренних дел Пётр Святополк-Мирский накануне роковых событий записал: «Есть основания думать, что завтра всё обойдётся благополучно».
Никакого вразумительного плана действий ни у него, ни у градоначальника не было. Да, они велели напечатать и распространить 1000 листовок с предупреждением о недопустимости самовольного шествия. Но войскам не было отдано никаких чётких приказаний.
Результат впечатлил. «Люди корчились в судорогах, кричали от боли, истекали кровью. На решётке, обняв один из прутьев, поник 12-летний мальчик с раздробленным черепом... После этого дикого, беспричинного убийства множества ни в чём не повинных людей негодование толпы достигло крайней степени. В толпе звучали вопросы: «За то, что мы пришли просить заступничества у царя, нас расстреливают! Да разве это возможно в христианской стране у христианских правителей? Значит, нет у нас царя, а что чиновники наши враги, мы это и раньше знали!» — писали очевидцы.
Десять дней спустя царь принял депутацию из 34 рабочих, специально отобранных новым генерал-губернатором Санкт-Петербурга Дмитрием Треповым , который обессмертил себя приказом: «Патронов не жалеть!» Царь пожал им руки и даже накормил обедом. А под конец он их... простил. Семьям 200 убитых и около 1000 раненых императорская чета назначила 50 тыс. руб.
Английская Westminster Gazette от 27 января 1905 г. писала: «Николай, прозванный новым миротворцем как учредитель Гаагской конференции по разоружению, мог бы принять депутацию мирных подданных. Но на это у него не хватило ни мужества, ни ума, ни честности. И если в России разразится революция, то, значит, царь и бюрократия насильно толкнули на этот путь исстрадавшийся народ».
С англичанами был согласен и барон Врангель , которого трудно заподозрить в предательстве: «Выйди Государь на балкон, выслушай он народ, ничего бы не было, разве что царь стал бы более популярен... Как окреп престиж его прадеда, Николая I , после его появления во время холерного бунта на Сенной площади! Но наш Царь был только Николай II, а не второй Николай».